Санкции есть, кризиса нет
20 марта 2022 г.
Российская агрессия против Украины продолжается четвертую неделю, и, похоже, военная кампания постепенно превращается в затяжное противостояние. Оптимизм переговорщиков начинает постепенно утихать, всё чаще они говорят о тех деталях, в которых кроется дьявол. Российская армия постепенно расширяет зону оккупации между Крымом и Донбассом, потихоньку продвигаясь в сторону крупных городов Запорожье и Днепр. Кроме того стало заметно продвижение российской армии из района Донбасса в сторону Харькова. Вполне вероятно, что скоро мы увидим еще одну полосу отчуждения вдоль юридической границы России и Украины, которая соединит две группировки российских войск. Ни в районе Харькова, ни в районе Киева российские военные не могут добиться заметного продвижения вперед; более того, украинская армия научилась проводить короткие наступательные операции, которые повышают моральный дух и укрепляют веру Украины в успех. Кремль продолжает обстреливать украинские города из самого современного оружия; в пятницу была применена на практике гиперзвуковая ракета «Кинжал», которая была запущена с территории России.
На мой взгляд, для Владимира Путина в сложившейся ситуации нет хорошего выхода, он загнал себя в тупик. Шансы на безоговорочную капитуляцию Украины практически исчезли, и сегодня хорошо понятно, что даже взятие Киева (что само по себе неочевидно) не приведет к тому, что Украина сложит оружие. Превращение войны в режим оккупации приведет к интенсификации партизанского движения и росту потерь в российской армии.
Прекратить войну прямо сейчас и вывести российские войска – для Путина это означает проявить слабость и признать поражение, о чём со временем безусловно станет известно во всей стране. После этого он подвергнется сильнейшей критике как со стороны радикально воинствующей группы во власти, которая будет упрекать его в недостаточной жесткости, так и со стороны технократов-прагматиков, которые будут громко обсуждать вопрос о цене бессмысленной войны.
Возможно, есть два фактора, которые могут подтолкнуть Кремль к большей гибкости в поисках выхода, но оба они зависят от позиции стран Запада, в первую очередь, США. Первый из них связан с усилением военной поддержки Украины и поставками более современных систем вооружения, в том числе предназначенных для ведения наступательных операций. Однако вероятность этого не очень высока: Вашингтон открыто говорит о том, что он стремится избежать прямого вооруженного конфликта с Россией, а Путин, слушая такие заявления, всё дальше сдвигает свои тактические «красные линии», говоря о том, что те или иные действия Запада будут восприниматься как агрессия против России. Конечно, можно верить в то, что путинская риторика является блефом, но 100%-ной уверенности в этом ни у кого нет.
Второй фактор, который может повлиять на позицию Кремля, это давление экономических санкций. Санкции, как известно, являются инструментом дипломатии, и их эффективность резко возрастает, если сила давления изменяется в зависимости от поведения страны, против которой введены санкции. В этом отношении хорошо видно, что в последние дни, несмотря на то, что Путин переходит ко всё более ожесточенным ударам по украинским городам и мирным жителям, давление западных санкций не возрастает. Введение в большом количестве новых персональных санкций играет важную имиджевую роль, но никак не влияет на ситуацию в российской экономике. Точно так же, как на ситуацию в экономике России не влияет отказ США от закупок российской нефти – их объем настолько невелик, что об этом не стоит даже говорить.
В целом складывается впечатление, что эмоциональный шок от первой волны санкций в России уже прошел – и у властей, и у бизнеса, и у населения. Заморозка счетов Минфина и Центрального банка привела к краткосрочной дестабилизации валютного рынка, которую российские власти компенсировали введенными валютными ограничениями. Объемы торгов иностранной валютой на биржевом и внебиржевом рынке упали в 3-5 раз по сравнению с довоенными уровнями, что позволяет Банку России контролировать динамику курса доллара, который укрепляется в течение последней недели. Наличие большого числа банков, сохраняющих возможность проводить расчеты в долларах и, особенно, в евро позволило выстроить цепочки корреспондентских отношений между российскими банками и гарантировать стабильность межстрановых платежей.
Банковская паника, которая поднялась в первые дни, без особых проблем была погашена Банком России, который за 10 дней нарастил объем предоставленных банкам кредитов на 8,8 триллионов рублей, из которых две трети ушло на выплаты вкладов населению. Однако повышение процентных ставок по депозитам и невозможность приобрести иностранную валюту привели к тому, что две трети полученных в банках наличных денег вернулись на депозитные счета.
Введенные ограничения на экспорт товаров в Россию и бойкот со стороны компаний-перевозчиков контейнеров пока не ощущаются реальным сектором - спасают накопленные запасы. В результате, наиболее сильным и заметным для всех эффектом санкций стал стремительный рост цен, который отмечается большинством компаний. Опрос почти 6 тысяч компаний, проведенный Столыпинским Институтом,[1] говорит о том, что за неделю до начала войны эффект санкций на себе ощущали немногим более четверти респондентов (26.1%), но уже через неделю после начала российской агрессии этот показатель вырос до 84%. 86% опрошенных заявили о том, что действие санкций проявляется в росте цен; почти 40% сообщили о разрыве хозяйственных связей; а 15% отметили невозможность импортировать привычные товары.